Богиня МОКОШЬ.

Тема: Богиня МОКОШЬ. Вс Дек 24, 2017 8:21 am

МОКОШЬ

Мы уже отмечали, что Мокошь является единственной отечественной богиней, о которой упоминает древне русская летопись, что, безусловно, указывает на то, что ее культ был самым распространенным у восточных славян по сравнению с культами других богинь.

Летопись лишь зафиксировала ее имя,
однако она также неоднократно упоминается и в древнерусских
поучениях против язычества. Так, «Слово Иоанна Златоуста о том,
как поганые веровали идолам», говоря про языческие верования
славян, констатирует у них наличие нескольких групп женских бо
жеств: «И начата жрети молнии, и грому и солнцю и лунЬ. А друзии
перуну, хоурсу, виламъ и мокоши, оупиремъ и берегинямъ, ихже
нарицають три девять сестрениць...» Итак, из этого текста мы
видим, что вместе с богиней Мокошью упоминаются вилы, лесные
русалки в южнославянском фольклоре, и уже знакомые нам бере
гини. Показательно, что в то время как вилы и берегини упомина
ются во множественном числе как определенный класс существ без
какой-либо индивидуации, Мокошь всюду называется уже по имени
и в единственном числе, что вновь указывает на то, что ее культ
на Руси был наиболее развитым по сравнению с культами других
сверъестественных женских персонажей. Как отметил Б. А. Рыбаков,
она также была изображена и на Збручском идоле, занимая на нем
главенствующее, как будет показано ниже, положение.
«Слово св. Григория о том, како первое погани суще языци кла
нялись идоломъ» констатирует: «гЬмъ же _бгмъ требоу кладоуть и творять.и словеньскыи языкъ.виламъ и мокошьи.дивЪ.пероуноу.
хърсоу.родоу и рожаници.оупиремь и берегынямъ»445. Далее «Слово»
с горечью описывает современное ему положение дел: «нъ и ныня по
оукраинамъ ихъ молятся проклятому богоу ихъ пероуноу хърсоу и
мокоши и виламъ.нъ то творять акы отай.сего же не могутся лишити
наченше въ поганьствЪ.даже и доселЪ»446. Еще более непримирим
создатель «Слова некоего христолюбца и ревнителя по правой вере»:
«И се крстыянинъ не мога терпЪти крстыянъ двоев^рно живущих
вЪроюще в перуна и хорса и въ мокошь и в Сима и въ Рыла и въ волы
(вилы) их же числом 30 сестрЪниць»447.
Исповедальные вопросы также упоминают эту богиню: «Ли с плу
тала eci з бабами богомерьскыя б луды, ли молилася еси вилам ли роду i
роженицам, и перуну, и хурьсу, и мокоши, пила и ела. Три лЪта пос(ть)
съ поклон...»448. О достаточно развитом ее почитании женщинами,
причем из всех сословий, свидетельствует Московская синодальная
рукопись XTV в.: «А се второе виламъ, и мокошЬ и да ище ся не на явЪ
молять да отай призываюче идомольцЪ бабы. Тоже творят не токмо
худии люде нъ и бгатых мужии жены»449. Другое поучение в качестве
особо тяжких грехов называет следующие: «И къ иной вЪрЪ поганой
приступата.и по кривЪмь прю дЪята.и учитися астрономии.и вЪровати
в метание... и в мокошь»450. Итак, изучение астрономии соотносилось в
глазах православия с верой в Мокошь, и оба эти страшных проступка
приравнивались к переходу в иную веру. Еще в XVI веке в «Худыхъ
сельскихъ номоконунцахъ» содержится вопрос «не ходила ли еси
къ Мокоше?», что, по мнению Е.В. Аничкова, означало мокшить, то
есть выпрашивать, заклинать, ворожить. Впоследствии слова мокош,
мокуш в новгородских говорах обозначало нечистую силу или ру
салку, а в ярославских мокоша — «привидение». О былом статусе
богини красноречиво напоминает и глагол мокшить в некоторых
русских диалектах — «плача, выпрашивать что-либо» (твер., новг.),
«навязчиво добиваться чего-либо, канючить» (новг.)451. При этом в
ярославских говорах слово мокоша также обозначает «домовитого,
хлопотливого человека»452, восходя, по всей видимости, к представ
лениям о трудолюбии богини.
Таким образом, отечественные письменные источники упоминают
Мокошь как единственное персонифицированное женское божество
древнерусского язычества. Хоть упоминается она в них неоднократ
но, но данных о характере этой богини чрезвычайно мало и во всех древнерусских поучениях содержится лишь один фрагмент, хоть
как-то индивидуализирующий ее: «Богыню сию же двоу творять и
мокошь чтоуть и кылоу и малакыя иже есть роучьный блоудъ»453.
В одном из списков XIV в. это место читается так: «бгиню сиюже
дЬву вменяют i мокашь чтут i малакию велми почитают»454. Из этого
отрывка, как кажется, вытекает связь Мокоши с блудом, что явно
соотносится с общеантичными представлениями о Венере, богине
и планете, как покровительнице любви. Подтверждают эту связь и
данные языка — в говорах Подмосковья словом мокосья, образован
ным от имени рассматриваемой богини, обозначали женщину легкого
поведения: «Таких у нас нимногъ быль и звали их или мокосьями
или пътаскухъми»455. Кроме того, в Чехии известно в качестве руга
тельства диалектное слово mokes456. У южных славян в посвященный
Пятнице праздник производилась случка домашнего скота, а сербы
верили, что от случки в этот день родится женское потомство.

Следует отметить, что Мокошь имела общеславянский характер
и, помимо восточных славян, была известна словенцам, у которых со
хранилась сказка о колдунье Mokoska, и западным славянам, у кото
рых зафиксированы топонимы типа «Мокошин верх» (чеш. Mokosin
vrch), а также западно-лехитск. Mokositji Mococize458. Западно-
славянские данные говорят о связи этого божества с водой: «Чехи
почитали Мокошь божеством дождя и сырости и к нему прибегали
с молитвами и жертвоприношениями во время большой засухи»459.
Интересное наблюдение сделал иностранный ученый Э. Айхлер,
отметивший, что два соседних урочища у западных славян носили
названия Prohn и Muuks, в которых палеолингвист увидел искажен
ные имена Перуна и Мокоши460. В этой связи интересно для нас
известие англо-норманнского хрониста Ордерика Виталия, который
под 1068 г. записал: «Лютичи не знали истинного Бога, но, опутанные
сетями невежества, поклонялись Гводену, Туру и Фрее и другим
ложным богам или скорее бесам»461. Автор выделил трех главных
богов западных славян, обозначив их именами более привычных ему
скандинавских богов. Гводен — это Один, верховный бог языче
ского пантеона викингов. Ему явно соответствует славянский «бог
богов» Святовит. Тур — это громовержец Тор. Хоть мы и не можем
с абсолютной точностью определить его западнославянский аналог,
но у восточных славян им явно был громовержец Перун, известный
также и полабским славянам. Фрея была богиней любви, которой
178посвящалась пятница, и это однозначно указывает на почитаемую
как восточными, так и западными славянами Мокошь-Венеру, связь
которой с пятницей будет показана ниже. Связь двух последних бо
жеств прослеживается у западных славян довольно отчетливо: если
пятница соотносилась с Мокошью, то четверг назывался полабскими
славянами днем Перуна. С именем этой богини Г. Ильинский связывал
русский топоним Мокошево в Череповецком уезде, селение Mokos в
Польше и гору Mokosin в Чехии. А.Н. Афанасьев упоминал Мокошин-
ский монастырь в Черниговской губ.462. Современные исследователи
также отмечают достаточно широкое распространение связанных с
этим божеством названий, отмечая их региональную приуроченность:
«Уже сам факт распространения «мокошеобразных» имен преиму
щественно (точнее — в громадном большинстве случаев) на Севере
России, а в пределах всего Севера — на Северо-Западе, т.е. там, где
культ Мокоши держался наиболее полно, стойко и долго, а следы его
практически сохраняются и в XX в., дает веские основания думать,
что в основе многих современных топонимов типа Макуил-, Мокш- и
под. лежал тот же элемент, что и в имени Мокоши. (...) Не останав
ливаясь здесь на отражениях имени Мокоши в топономастической
сфере у южных славян... уместно отметить достаточную густоту со
ответствующих примеров у всех западных славян»463. Что касается
южных славян, то Н. Чаусидас в своем докладе «Проблема славян-
скогого патриархального культа и культовые места в Македонии»
на Международном симпозиуме по славянскому язычеству в 1986 г.
показал, что «богиня Мокош была особо почитаемой в рассматри
ваемом регионе и в христианское время ее место заняла в народном
представлении богородица»

Несмотря на все старания христианского духовенства стереть как
у западных, так и восточных славян память об их исконных богах и
богинях, память о Мокоше сохранилась на Руси почти до XX в. Вплоть
до XIX века на севере бытовало представление о ней как «домовом
в образе женщины с большой головой и длинными руками»465, пря
дущим по ночам в избе, и поверье запрещало оставлять неубранной
кудель, а то «Мокоша опрядет». Еще в XIX в. Е.В. Барсов зафикси
ровал на севере Руси весьма показательное поверье, что Мокуша,
«когда она не довольна, остригает немного волос у самих хозяев»466.
Иногда она издавала звуки — щелкала веретеном по косяку двери.
В Олонецкой губернии считали, что «Мокуша великим постом об
179ходит дома и беспокоит прядущих женщин. Если пряхи дремлют, а
веретено их вертится, то говорили, что за них прядет Мокуша»467.
Появлялась она обычно ночью: «...когда все уснут, слышно, как
урчит веретено — это Мокуша прядет шерсть; выходя же из избы,
она так и щелкнет веретеном о брусок, о полати»468. Связана была эта
богиня и с некоторыми другими хозяйственными работами. Так, при
стрижке овец в ножницы клали по клоку шерсти в жертву Мокуше.
Когда неостриженные овцы линяли, говорили: «Ой, Макуша стрижет
овец». Г.С. Маслова отмечала: «Именем Мокоша в Череповецком
уезде назывался дух в образе женщины (с большой головой и длин
ными руками), прядущей по ночам. Функции Мокоши в XIX в. очень
ограничены по сравнению с предыдущими веками, и она из покрови
тельницы превратилась в злобное существо»469. Возможно, отголоски
ее связи с любовью отразились в поговорке, записанной В.И. Далем:
«Бог не Макешь, чем-нибудь да потешит».
Определенные данные о характере этой богини может дать и
этимология Мокоши. Посколько Мокшей называется правый приток
Оки, а одна из групп мордвы точно также называется мокшей, такие
известные дореволюционные исследователи славянского язычества,
как Н.М. Гальковский и Е.В. Аничков, вслед за П. Строевым пред
полагали финское происхождение имени славянской богини. Однако
против финской гипотезы говорит как наличие данного имени у дру
гих славянских народов, которые явно не могли заимствовать его от
мордвы, так и более детальное изучение финно-угорской мифологии:
«Современные исследования дохристианских верований мордвы по
казали, что в ее пантеоне никакого божества под именем Мокошь не
существовало. У мордвы, как и у марийцев, система топонимов обыч
но двучленна. Первая часть теонима обозначает ту или иную стихию
природы, а вторая — женщину, мать (морд, и мар. ава)»470. Никаких
следов Мокоши не было обнаружено и у других финно-угорских
народов, что окончательно доказывает полную несостоятельность
«финской» гипотезы. Однако это обстоятельство ни в коей мере не
отменяет сделанного наблюдения о явной схожести имени славянской
богини, притока Оки и самоназвания части мордвы и ставит перед ис
следователями вопрос, имеется ли между этими именами какая-либо
действительная связь или это случайное созвучие.

Л. Нидерле и филологи В.И. Даль и М. Фасмер выводили ее имя
от славянского корня мок, мочить, мокрый. В качестве родственных
180слов Фасмер называет др.-инд. makhas — «богатый, благородный»,
также «демон», и греч. рахА.о£— «похотливый, буйный»471. По мне
нию Г. Ильинского, на связь с прядением указывала и этимология
имени богини, родственной как русск. мошна, так и лит. maktyti —
«плести», что свидетельствует о том, что Макошь имела отношение
как к пряже, так и к «связыванию» вообще и «к связыванию половы
ми, брачными узами», в частности. Рассматривая имя этой богини
как эпитет, Г. Ильинский отмечает, что «Mokosa первоначально
была лишь эпитетом какой-то богини, которая на древнеславянском
Олимпе играла роль покровительницы и полового совокупления и во
обще брака. (...) Итак, основным смыслом слова Мокошь была «свя
зывающая, сплетающая»472. Этот же исследователь предположил, что
имя Сивы, одной из богинь полабских славян, надо читать как Шива,
т.е. «швея». Л. Нидерле также считал Мокошь покровительницей
брака подобно древнегреческой Афродите473. По иному понимает эту
этимологию Б.А. Рыбаков, которую, к тому же он трактует двояко.
С одной стороны, он ее связывает со словом «къшь» или «кощь»,
обозначающим «жребий» или «судьбу». С другой стороны, этот же
корень используется в словах, обозначающих различные емкости для
зерна, что дало исследователю основание трактовать эту богиню как
«мать урожая», а так же жизненных благ и изобилия474. Н.Р. Гусева
сопоставила ее имя с санскритским корнем тис- «освобождать, от
пускать, покидать, выливать (позволять течь), умирать» и произво
дным от него понятием meksha, имеющим значение «освобождение,
развязывание, проливание, утекание, смерть». Исследовательница
считала, что данные значения во многом перекликаются с функция
ми Мокоши, известными по славянской традиции: «Круг понятий,
семантически связанных с корнем тис- охватывает в санскрите
представления о ночи (moki «ночь», «освободительница»), и наиме
нование сока растений, и самих растений (в том числе волокнистых,
используемых для прядения, в частности хлопка)»475. В.В. Иванов и
В.Н. Топоров подвергли гипотезу Н.Р. Гусевой уничижающей кри
тики, заклеймив ее как «элементарно безграмотную этимологию»
(эту же характеристику они отнесли и к гипотезе Б.А. Рыбакова),
которая должна быть отвергнута476. Следует признать, что с фило
логической точки зрения предложенные Н.Р. Гусевой параллели
действительно далеко небезупречны, однако направление поисков
ей было выбрано, на мой взгляд, верно. Со своей стороны укажу
181санск. moksha — «избавление», «освобождение»477, которое гораздо
точнее соответствует имени Мокошь, нежели корень тис-. Уже в
Древней Индии это понятие воспринималось в отвлеченном плане,
в том числе и как «окончательное спасение души», а одна из книг
индийского эпоса «Махабхараты» носит название «Мокшадхарма»,
т.е. «основа освобождения». Ниже будет рассмотрено, насколько
оправдано подобное сближение. Необходимо отметить, что предпо
ложение о связи имени славянской богини с данным санскритским
термином является единственной гипотезой, объясняющей по
явление однокорневого названия у мордвы. Специально занимав
шийся этим вопросом Н.Ф. Мокшин пришел к следующему выводу:
«На наш взгляд, теоним Мокошь, санкскритский термин Moksha,
гидроним и этноним Мокша так или иначе восходят к общему индо
европейскому источнику. (...) Среди индоевропейских гидронимов,
воспринятых финно-уграми Поволжья, был, видимо, и гидроним
Мокша, от которого уже значительно позже возник соответствую
щий этноним, обозначивший одну внутримордовскую этническую
общность, расселенную в бассейне реки Мокши»478. Данный вывод
тем более обоснован, что название целой группы финно-угорских
народов в этом регионе, таких как удмурты, мари и мордва, об
разовано от заимствованного ими индоевропейского корня тег-,
ср. санск marta — «смертный человек»479, что свидетельствует о
сильном индоиранском влиянии на них в древности.
Таким образом, приведенные данные показывают, что Мокошь
была связана с влагой вообще, реками в частности, являлась богиней
любви, в ряде случаев ассоциировалась с верхом, имела отношение к
прядению и стрижке овец и, что опирается лишь на трактовку Б. А. Ры
бакова первого слова ее имени как ма-, была связана с урожаем и
понятием судьбы. Поскольку образ Мокоши весьма тесно был связан
как с водной стихией, так и с прядением, отметим, что семантическая
связь между этими, казалось бы совершенно разнородными началами,
возникла еще в индоевропейский период и отчетливо фиксируется
на уровне языка. Так, например, русское слово волна одновременно
обозначает как волну реки, так и волну шерсти; древнехеттскому на
званию реки Hulana в этом же языке соответствует hulana— «шерсть»
и hulali — «веретено»; лит. vilna «шерсть» и многочисленные названия
рек типа Vilnele, Vilnia480. Следы этой древней семантической связи
проявлялись и в зафиксированных сравнительно недавно различных
182обрядах, связанных с ткачеством: «Протянув нити основы в ниты,
быстро отрезали узелок и бросали его в огонь или реку, чтобы также
быстро ткалось, как горит или плывет узелок... Начиная ткать, от
резали несколько нитей с навоя и бросали их в ручей, чтобы работа
так же быстро шла, как нити плывут по воде.. .»481
Помочь реконструировать образ этой славянской богини нам по
могут данные народного православия, в котором восприятие одной
святой удивительно перекликается с тем, что мы выяснили о Мокоше.
Речь идет о св. Параскеве, в народе прозванной Пятницей. Согласно ее
житию, она родилась в годы царствования императора Диоклетиана в
малоазиатском городе Иконий в семье богатого сенатора и с ранней
юности посвятила себя аскетической жизни. Родители будущей святой
особо почитали день крестных страданий Христа— пятницу, потому
и назвали родившуюся дочь Параскевой. Когда начались Диокле-
тиановы гонение на христиан, Параскева была схвачена, претерпела
жестокие мучения и была казнена именно в пятницу, подобно самому
Христу. Хоть ее культ пришел на Русь из Византии, исследователи
достаточно давно обратили внимание на некоторые особенности его
распространения: «Как это ни странно, на почве самой Византии,
т.е. если иметь в виду Константинополь и то, что с ним ближайшим
образом было связано, культ Параскевы почти не встречается. По
читание Параскевы было распространено на периферии Византии:
например, в славянских странах на Балканах — Болгарии и Маке
донии. (...) Характерно, что в Солуни церковь Параскевы построена
(по преданию) на месте храма Венеры, т.е. той античной богини, по
имени которой назван был пятый день недели...»482 Таким образом,
вполне вероятно, что на Руси культ Пятницы появился уже отчасти
славянизированным и это безусловно облегчало включение в него тех
или иных элементов языческих верований.
Как видим, собственно христианская традиция не дает никаких
оснований связи этой святой с водой или пряжей. Об этом «двое-
верном» персонаже исследователи сообщали следующее: «Св. Пара
скева (Пятница. — М.С.) считается покровительницей воды и имеет,
по народному взгляду, особую близость к ней. На это верование
указывают существующие в народе предания о том, что образ св. Па
раскевы чудесно является иногда на водах, на реке или колодце,
вследствие чего вода приобрела особую силу. На этом основании и
теперь нередко ставятся иконы св. Параскевы при источниках, над
183ключами и колодцами. Далее, она считается покровительницей,
главной у простого народа, женской зимней работы — пряжи. Это
видно из того, что в народе она носит название «льняницы», и со
дня ее памяти, т.е. с 28 октября, повсюду обыкновенно начинают
мять лен. Но главное в народных верованиях относительно св. Па
раскевы то, что она считается покровительницей соименного ей дня
недели — пятницы и потому все поверья, какие существуют в народе
насчет Пятницы, относятся и к лицу св. Параскевы»483. Этой «бабьей
святой» еще в XIX веке приносили жертвы в виде бросаемой в ко
лодец кудели. Сам этот обряд назывался «мокрида» и происходил
от того же корня, что и имя древнерусской богини. С.В. Максимов
отмечал, что в посвященные Пятнице колодцы верующие бросали не
только деньги, но и разные изделия женского рукоделия, такие как
сшитое белье в виде рубахи, полотенца, вычесанная льняная кудель
или выпряденные готовые нитки, а также волна (овечья шерсть).
Эти подношения подчас сопровождались возгласами «Угоднице на
чулочки!» или «Матушке-Пятнице на передничек!»484. Тесная связь
с прядением этой «двоеверной» святой является более чем показа
тельной. Дело в том, что в апокрифическом «Протоевангелии Иако
ва» Богородица описывается как пряха. Цельс, известный античный
критик христианства, так говорил о происхождении основателя этой
религии: «Он родился в иудейской деревне от местной женщины,
нищей пряхи.. .»485 Все это говорит о достаточно широком и весьма
раннем распространении представления о матери Иисуса Христа как
о пряхе. Как пряха она фигурирует и в некоторых русских заговорах.
Однако тот факт, что, несмотря на это, с этим ремеслом в народном
сознании оказалась в первую очередь связана не Богородица, а Па
раскева Пятница указывает на то, что в облике этой «двоеверной»
святой было что-то, что оказалось сильнее традиции, идущей из
первых веков христианства. В следующей главе будет подробнее
показано значение прядения и ткачество в мифо-магической картине
наших далеких предков, а пока отметим лишь то, что славянская
традиция указывает на божественный образ изобретателя или изо
бретательницы данного ремесла: «По болгарскому поверью, прясть
и ткать научил людей сам Господь. На Украине прялка считается за
дар божий, врученный первой жене Еве»486. Кроме того, «болгары
знают злату бабу, которая научила женщин прясть и ткать»487. Связь
прядения с божественным началом отмечена и в русской поговорке
184«Баба точет (тчет), а Бог ей рубашку дает»488. Подобная поговорка
существовала и в отношении девушек: «Девка прядет, а ей бог нит
ку дает»489. Однако весьма вероятно, что первоначально рубашку
и нитку давали им не бог, а богиня. Поскольку этнографические
материалы севера Руси XIX в. прямо указывают на связь Мокоши
с прядением, а в ипостаси Пятницы эта же связь проявляется у нее
в гораздо больших географических пределах, то, принимая во вни
мание и то обстоятельство, что древнерусское язычество не знает
других персонифицированных богинь, мы вряд ли ошибемся, если
предположим, что божественной изобретательницей прядения была
именно Мокошь. Поскольку Мокошь, а затем и Параскева Пятница
были связаны с прядением, то на связь этого ремесла с водой также
указывают поверья о мокрухе. Согласно поверьям жителей севера
Руси, это было существо женского пола, которое тоже пряло по но
чам и оставляло мокрое место там, где сидела. Кроме того, на связь
Мокоши и Пятницы указывает и одинаковые запреты на прядения,
связываемые с обоими сверхъестественными персонажами.
В начале XX в. С.В. Максимов отмечал: «Начиная с крайних гра
ниц болотистой Белоруссии, от берегов Десны и Киева, до далеких
окраин Великороссии и Белого моря — поклонение образу Пара
скевы Пятницы, в виде изваяния, остается до сих пор неизменным
и всенародным. Точно таким же образом всюду на этом громадном
пространстве земли, населенной православным людом, целебные
родники-криницы и святые колодцы — поручены особому покрови
тельству святой Пятницы. Эта связь имени Пятницы с источниками
текучих вод, не ограничивает силы народных верований в нее, как
в защитницу вообще воды, в самом широком значении этого слова.
Это вытекает, между прочим, из того, что в старинных городах,
укрепившихся на высоких берегах больших рек, подобно Киеву,
Брянску и другим, пятницкие храмы построены на низменностях, у
самой воды — древний обычный прием, который, помимо Велико
го Новгорода и Торжка с их пятницкими концами, наблюдается и
близ Москвы, в Троице-Сергиевской лавре. Кроме того, во многих
местах, а в особенности в Белоруссии, сохраняется обычай молиться
о дождях, потребных в весеннее время для всходов и в летнее для
урожаев, обязательно святой Пятнице, и непременно с некоторыми
суеверными приемами: молитвы возносятся в таинственной ночной
обстановке и состоят из таких прошений, самодельная форма ко
185торых указывает также на давность их сочинения»490. Этот же ис
следователь приводит уникальное свидетельство, что народ почитал
Пятницу как «водяную и земляную матушку», что явно указывает
на то, что под этим «двоеверным» персонажем скрывается древняя
богиня491. Об этом красноречиво говорит и то, что в белорусском
языке слово патшца означало также «нечистая сила», а на Украине
ее могли причислять к русалкам492 — вещи, совершенно необъясни
мые для христианской святой, если только не допустить мощного
влияния прежних языческих верований на сложения ее образа в
«народном» православии. Украинское поверье находит свою полную
аналогию в некоторых древнерусских поучениях против язычества,
где Мокошь упоминается рядом с вилами — своего рода южносла
вянскими аналогами русалок.
Связь Пятницы с плодородием земли и истечением небесной влаги
отмечал и А.Н. Афанасьев: «По народному убеждению, от Пятницы
зависят обильные роды земли; ее молили об отвращении засухи, про
ливных дождей, неурожаев; в дар ей приносили земные плоды»493.
Обычай ритуального кормления Пятницы, явно напоминающий
жертвы идолам, сохранялся на Украине еще в XIX в., когда накануне
посвященного ей дня, а также в ночь на Страстную пятницу хозяйки
застилали стол и ставили на нем разведенный мед, а в остальное время
с четверга на пятницу оставляли на столе хлеб-соль, кашу и ложку
для Пятницы494. Македонцы из Мариово даже считали св. Петку
главной заступницей людей перед богом, защищавшей их от засухи,
мора, неурожая, грома и других бед495. Есть еще ряд сведений, ука
зывающих на Пятницу как на покровительницу тех или иных работ.
«По болгарским сказаниям, света Петка-Парашкева носит на голове
лучезарный венок, очень добра и охотно помогает женщинам в их
домашних работах; 28 апреля старухи оставляют ей на дворе хлеб и
крашеное яйцо, с полным убеждением, что она придет ночью и съест
то и другое; а 28 октября сбирают со всех домов хлеб, вино и мед,
и после молебствия празднуют св. Пятнице»496. У восточных славян
она выступала покровительницей не только домашних, но и земле
дельческих работ. «До сих пор белорусские женщины не перестают
молиться святой Пятенке о дождях для урожаев, поступая при этом
так, — отмечал в начале XX в. С.В. Максимов. — Когда наступает
время жатвы, одна из деревенских старух, легкая на руку и этим
достоинством всем известная, отправляется в поле ночью и сжинает
186первый сноп. Связав его, ставит она на землю и три раза молится в это
время Прасковье-Пятнице, чтобы помогла рабам Божиим (помянет
всех женщин своей деревни, на которых, по белорускому хозяйскому
обычаю, лежит обязанность жнитва). Просит старуха об окончании,
без скорбей и болезней, тяжелой работы и быть заступницей от лихих
людей, особенно тех, которые умеют делать «заломы». Затем берет она
свой сноп и, крадучись ото всех, несет его в свою избу. Всякая встреча
при этом — недобрый знак»497. Тот факт, что ритуал осуществляет
именно старая женщина, ночное время его проведения, скрытое от
всех несение первого снопа, — все это указывает на весьма древнее
время возникновение этого обычая. Аналогичный ритуал был изве
стен и на Руси: «При начале жатвы в Калужской губ. одна из старух,
известная легкостью своей руки, выходит ночью в поле, нажинает
сноп, связывает его, и до трех раз то кладет, то ставит на землю,
причитывая: «Пятница-Параскева матушка! Помоги рабам божиим
(таким-то) без скорби и болезни окончить жатву; будь им заступница
от колдуна и колдуньи, еретика и еретицы». Затем, взявши сноп, она
старается пройти до двора никем незамеченною»498. «Святая Пятка»
поминалась во всех молитвах южных славян по поводу хлебного
урожая вместе с Богородицей499. Следует отметить, что с прядением
и земледелием была, согласно поверьям, связана и Заря: на три или
семь утренних зорь ставили посевные зерна, а на одну — лучший
моток пряжи. Это делалось для того, чтобы урожай был обильным,
а пряжа — хорошей500. Известен и русский заговор: «Умоюсь я в
утреннюю росу утренней росой и очерчу себя безымянным пальцем и
скажу: «Гой еси ты Заря утренняя и ты Заря вечерняя, пади ты на мою
рожь, дабы она росла как лес высока, как дуб толста!»501 В русских
заговорах у Пятницы оказывается еще одна одинаковая функция с
Зарей, достаточно нетипичная для женских персонажей — защита
нетленной ризой от оружия, свинца и железа502.
Следует отметить, что связь богинь с водой — очень древняя
черта, встречающаяся у многих индоевропейских народов. Так,
Афродита рождается из морской пены, если же взять более арха
ичный период, то, согласно свидетельству Гесиода, Гея в одиночку
родила «шумное море бесплодное, Понт», а затем, уже в союзе с
Ураном, «на свет Океан породила глубокий». С мировыми водами
отождествляется и иранская Ардви Сура Анахита, о которой Ахура
Мазда так говорит Заратуштре:
187Молись ей, о Спитама,
Ей, Ардви полноводной,
Широкой и целебной;
Молись враждебной дэвам
И преданной Ахуре,
Достойной всего мира
Молитв и восхвалений;
Молись растящей жито,
Молись кормящей стадо,
Ей, множащей богатства
И ширящей именья,
Ей, праведной, дающей
Всем странам процветанье,
Молись, о Заратуштра!
2. Благая, освящает
Она мужское семя
И матерей утробу,
Чтоб легки были роды,
Обильно молоко.
3. Молись великой, славной,
Величиною равной
Всем водам, взятым вместе,
Текущим по земле.
5. Одна протока Ардви
Течет на семь каршваров,
Стекая равномерно
И летом, и зимой,
И освящает семя
Мужей и лоно женщин
И дарит молоком503.
Как видим, Ардви Сура Анахита оказывается связанной не
только с водами, но и с влажным началом вообще, будь то мужское
семя или молоко женщин, плодородие стад и полей.
Весьма близкие представления мы видим и в славянском язы
честве. «Беседа Григория Богослова об испытании града» говорит
про древнерусские верования в частности так: «Овъ реку богыню
нарицаеть и зверь, живущь в ней, яко бога нарицая, требу творить»504.
188Словно в насмешку над данным поучением, демонстрируя уже от
кровенно языческие воззрения по отношению к главному женскому
персонажу новой религии, народное сказание о Мамаевом побоище
отождествляет Дон с Богородицей: «Втепор сила Мамая безбожного,
пса смердящего, нашу силу побивать стала. Русский посол Захарий
Тютрин с мохначами, бородачами-донскими казаками... возмоли-
лись: «Господи Иисусе, истинный Христос, Дон-мать пресвятая
Богородица! Не попустите некрещеному татарину наругаться над
храмами вашими пречистыми, пошлите нам заступника Георгия
Храброго»505. Несмотря на христианские поучения народ вновь на
рек реку богиней, правда, уже не языческой, а христианской, что,
впрочем, сути дела, нисколько не меняло, поскольку именно к ней
он и обращался за помощью. В народных представлениях именно
женские сверхъестественные персонажи осуществляли кругооборот
воды земной и небесной: «Малороссы говорят: «веселка воду бере»,
т.е. показалась радуга, или «веселка-красна пани з криници воду
бере». Название веселка (веселка, веселуха, висялуха) означает:
висящая (на воздухе). В Харьковской губ. рассказывают, что радуга
есть труба, одним концом касающаяся неба, а другим опущенная в
какой-нибудь колодец, из которого Царица Небесная (Богородица)
тянет воду»506. Болгары же видели в радуге пояс Богородицы, в то
время как словенцы называли радугу божьим престолом. В более
позднюю эпоху образ небесной женщины, связанной с мировыми
водами, сохранился в украинской народной астрономии, где за
фиксировано название «Д1вкЬ> или «Д1вчины з вщрами».
Окончательно на главный персонаж христианской религии
переносятся языческие представления о богине-владычице вод
в одном русском заговоре, в котором говорится: «ты, пресвятая
Богородица, испустила моря и реки, и озера из одного места, из-
под белого камня»507. Впрочем, это представление вкупе с верой
в силу икон могло сыграть с главным женским персонажем новой
религии и злую шутку: «В июне 1930 г. крестьяне с. Щербеть Спас
ского района ходили с молебствием на поля. Но дождя не было.
Тогда они положили икону богородицы в ручей и приставили к ней
часового с угрозой: «До тех пор не вынем тебя из воды, пока не
пойдет дождь». Так и было сделано»508. Выше уже отмечалось, что
В.И. Даль производил Мокошь от слова макать, то есть опускать
в жидкость и вынимать, и эта этимология находит себе полную
189аналогию в одном из вариантов «Голубиной книги», где Богородица
омывается в Океане-море.
Посреди моря Океанскаго
Выходила церковь соборная,
Соборная, богомольная,
Святого Климента попа Рымскаго...
Из той из церкви из соборной,
Из собороной, из богомольной,
Выходила Царица небесная;
Из Океане-море она омывалася;
На собор-церковь она Богу молилася:
От того Океан всем морям мати509.
Тесная с

Богиня МОКОШЬ. Image?id=859545904314&t=3&plc=WEB&tkn=*v2deJteLRfSaHneplA9gQskvJjw

» Древнеегипетская богиня Нут
» Богиня Ёрд))))
» Тара - богиня
» Богиня Вар))
» Богиня Вёр