Ранняя весна (славянское новоязычество)

Часть 1.

В настоящее время наиболее прогрессивным календарем для славянского (ново)язычника можно назвать т.н. «Календарь Мирослава (старая «классическая» версия – http://novoyazychestvo.ru/t-n-kalendar-miroslava.html, и новая (с исправленными явными косяками, но при этом (сугубо мое имхо) немного в чем-то и потерявшая – http://novoyazychestvo.ru/slavyanskij-n ... aniya.html). Однако сейчас уже в целом понятно, куда можно двигаться дальше. Как прийти к чему-то большему – к настоящему Новому календарю, по настоящему адекватному тому пониманию, которого мы к настоящему моменту достигли. :-))

Наш календарь должен строиться от общего к частному. В частности, от целых периодов времени (в их мифологическом значении, разумеется) – к отдельным датам (причем разным датам для разных местностей с разным климатом). Фундаментально славянский год делится на две половины – зиму и лето (ср. юрьевское (летнее) и дмитровское (зимнее) полугодия у южных славян). Весна считается промежуточным, переходным периодом или предсезоньем (ср. ее названия у южных славян типа болг. пролет ’пред-лето’). Однако данный переходный период можно назвать важнейшим – по насыщенности мифологемами и по значимости этих мифологем. Пробуждение природы же (и соответственно, начало хозяйственного цикла). Поэтому весна в любом случае остается календарной границей, рубежом между старым и новым годом, независимо от того, когда именно при этом празднуется новый год – 1 марта, 1 сентября или 1 января.

Весна, понятно, начинается с концом зимы и заканчивается с началом лета :-)). Из-за климатических различий в разных районах – от первых чисел февраля (у южных славян) до конца июня/начала июля (на русском Севере). Так или иначе у нас получается довольно протяженный период, который грубо можно разбить на два «подпериода»: – ранняя весна (переход от зимы к весне) и поздняя (переход от весны к собственно лету). Разумеется, сейчас самое время говорить про первое. В Сибири это как раз март. А вот в каком-нибудь Краснодаре это – февраль, так что для жителей юга момент уже, по большей части, упущен, – ну что ж, значит пригодится уже на следующий год. Все лучше, чем слепо следовать датам восточнославянского народного календаря для средней полосы России, фактически проживая в климате, схожем с южнославянским. В любом случае, главное, что нужно понимать – это то, что мифологический смысл ранней весны (по крайней мере на том высоком уровне обобщения, которого я придерживаюсь) остается неизменным везде, меняются только конкретные даты.

Для описания ранней весны воспользуемся обобщающим трудом Татьяны Алексеевны Агапкиной «Мифопоэтические основы славянского народного календаря. Весенне-летний цикл» (а также ее пониманием «мифопоэтических доминант»). Цитаты ниже – оттуда.

Ранняя весна как «плохое время»
Собственно, к чему сводится содержание сегодняшней заметки (про тему «начала» и «обновления» – в следующий раз). Причем негативное восприятие ранней весны как «плохого времени» не связано с какой-либо местной конкретикой (у нас, в Сибири, например, это слякоть, грязь и вездесущие оттаявшие собачьи какашки), а именно что с восприятием данного времени как пограничного или переходного.

Это проявляется, например, в хрононимах – названиях праздничных дней (преимущественно у южных славян): «Почти все так или иначе почитаемые февральские дни наделяются негативными характеристиками (среди них — куцый, хромой, сухой, глухой, кривой, бешеный, вертящийся, черный, ржавый и др., развивающими темы нарушения парности (кривизна/косоглазие, одноглазость; хромота), аномальности (куцесть; сухость/худоба; глухота), а также неправильного («кривого») поведения (бешенство, вертоглавость, безрассудность, вздорность, отступление от поста). Эти негативные характеристики становятся источником появления многочисленных поверий и мифологических рассказов о зловредности и опасности самого дня и святого, памяти которого он посвящен».

Помимо хрононимов, тема уродства проявляется, например, и в календарных запретах, относящихся к ранней весне: «объектами запретов в этот переходный период были живые существа (люди, скот, домашняя птица), а также культурные растения. Цель большинства ранневесенних запретов состояла в том, чтобы избежать зачатия или появления у них потомства в этот период, поскольку потомство непременно родилось бы увечным, т. е. в материализованных формах воплотило бы качественные признаки переходного времени (кривой, хромой, косой, куцый, сухой, безобразный и др.). Среди работ, наиболее последовательно возбраняемых в опасные дни, особенно часто встречаются поэтому кручение, плетение, шитье, прядение, починка изгородей, гнутье колес или обручей для бочек и т.д. — как действия, нарушающие «правильность», превращающие «прямое» и «правильное» — в «кривое», «неправильное», уродливое»,

и даже в облике традиционных ряженых данного периода, которые, как известно, ассоциируются с мертвецами и нечистой силой (о чем еще будет далее): «Хромота, наряду с горбатостью и косоглазием, — характерная черта облика ряженых на масленицу, ср. масленичную повозку с парой безобразных стариков — горбатой старухой, кривым и хромым стариком (Ивлева 1994,104, Иркутская губ.), а также болгарскую Бабу Марту: горбатую и хромую (с одной ногой) старуху с железной палкой, что дает основание толковать образ Бабы Марты как персонификацию времени с присущими ему чертами уродства и непропорциональности».

Не стоит думать, что негативные характеристики ранневесеннего периода свойственны одному февралю и одним лишь южным славянам: «…наиболее неблагоприятными периодами ранневесеннего календаря оказываются масленица и первый день Великого поста (у восточных и западных славян, а также на западе южнославянского ареала) и Тодорова неделя (на востоке Балкан и отчасти на Карпатах)…». У восточных славян крайне неблагоприятным днем считается и приближенное к весеннему равноденствию Благовещенье (25.03): «Благовещение осмысляется как исключительно неблагоприятная дата во многих восточнославянских традициях 22… Опасность Благовещения исходит якобы от самого праздника, приобретающего черты мифологического персонажа (аналогичного святому-демону): «Его не как праздник отмечают, его опасаются. В этот день овец не стригут, первой день на работу не выходят, коров не выпускают» (АА, Тихманьга Архангельской обл.); «Вин такэй, як можэ наказаты, на ёго не можно робыты» (ПА, ровен.). Благовещение считается днем несчастий, ссор, скандалов и недоразумений, в том числе и чисто житейских. Поэтому люди стараются провести Благовещение в покое, не покидая дома, в тишине и бездеятельности. Тем не менее все, что каким-либо образом оказывается причастно к этому дню, обречено на неудачу. Как св. Касьян «распространяет» свою зловредность на весь високосный год, так и Благовещение не ограничивается воздействием на события одного дня: тот день недели, на который пришлось Благовещение, совершенно непригоден в течение года («Благовещенья весь год опасаются»): в этот день не предпринимают никаких хозяйственных начинаний — ни пахоты, ни сева, ни рыбной ловли, ни охоты, ни тканья или снования, ибо все уродится и получится «паршивым», «червивым» или не уродится вовсе…

22 Хотя Благовещение относится в восточнославянском календаре к числу самых неблагоприятных дней в году, тем не менее в его славянских названиях это никак не отражено, что можно объяснить «фактором Богородицы», которой посвящен праздник, и его высоким христианским статусом…»

Возвращение предков
По аналогии с зимними Святками. В переходные периоды календаря границы миров становятся прозрачными и Предки приходят к своим потомкам:

«Ранневесенний период (в особенности две недели, предшествующие Великому посту) во всех православных традициях был насыщен поминальной тематикой. В значительной степени это объясняется тем, что на мясопустную субботу приходилось официально установленное церковью поминовение усопших, однако и в дохристианской практике ранневесенние поминки также, вероятно, имели место…

Поминальные мотивы характерны, впрочем, и для всей масленичной недели. Широко известно у русских обыкновение класть первый выпеченный на масленицу блин на окно, на божницу «для душ» или съедать его на помин души (Кремлева 1993, 29), подвешивать блины к крыше (Занозина 1991, 70, курск.), ходить с блином «прощаться» с покойниками на кладбище вечером в Прощеное воскресенье и др…

В Древней Греции к 11—13 февраля были приурочены праздники в честь мертвых (т. н. «antesteria»), а в Риме к концу февраля — не менее известные feralia, dies parentales. В Европе весенние задушки сохранились лишь на востоке и юго-востоке, т. е. на территориях, принадлежащих миру Slavia Orthodoxa, поскольку католическая церковь установила единый день поминовения усопших — 2 ноября, к которому в итоге оказались «стянуты» основные верования и ритуалы, развивающие тему предков.»

Сюда же можно отнести тему «возвращения птиц из Вырея (птицы = души умерших), но это настолько общирная тема, что требует написания отдельной статьи (см. http://novoyazychestvo.ru/simvol-nogi-l ... x-sil.html)

Приход на землю демонических существ, ассоциирующихся с мертвецами, а также хтонических животных
Здесь у нас, опять же, полная аналогия с зимними Святками. Распространено у южных славян в рамках т.н. «тодорской недели» (первая неделя Великого поста), во время которой в качестве нечистой силы персонифицировались «тодорцы» и сам св. Тодор:

«Преимущественно на севере Болгарии (однако и других местах тоже) св. Тодор представлялся нечистым покойником, перевоплощенным в волколака и караконджула (вкаракончен или овампирчен покойник) (Попов 1991, 88—89); человеком, оглохшим в наказание за шитье в Тодорову субботу; умершим во время «тримера» (Странджа, 327). Он появлялся по ночам из могилы в течение всей Тодоровой недели (…) и бродил по селу в облике караконджула или волколака до первых петухов, а затем вновь уходил в могилу. Он ездил верхом на белом коне и мог затоптать всякого, кого встретил бы на пути; смерть ожидала и тех, кого он мог ударить рукой или палкой. Согласно другим поверьям, св. Тодор объезжал село в сопровождении «свиты», состоящей из караконджулов, волколаков, вампиров. Св. Тодор (способный к оборотничеству в самом широком смысле слова) мог появляться в облике молодого мужчины с золотым зубом и дыркой вместо носа, хромого человека с палкой и под. (Попов 1991, 88—89)»

Однако, «Мертвецы-демоны, появляющиеся на земле ранней весной, — черта…исключительно южнославянская, не имеющая прямых параллелей в ранневесенней мифологии восточных славян.»

Тем не менее, данная тема неплохо перекликается с темами возвращения с Того Света змей, насекомых (и тех же птиц): «в мифологии ранней весны заметное место занимают календарно детерминированные поверья и мифологические рассказы о появлении на земле хтонических животных (волков, змей, жаб, мышей, кротов, насекомых, червей). Эта тема актуальна прежде всего для хрононимов (ср. многочисленные «мышиные» и «волчьи» дни) и для запретов, призванных предотвратить появление хтонических животных и обезопасить человека от встреч с ними…» (ср. с противоположным – с осенними обычаями «похорон насекомых» у славян).

Обобщим
Итак, основной доминантой ранневесеннего периода является свойственное переходному периоду (см. http://novoyazychestvo.ru/glubinnoe-pon ... emeni.html – часть вторую) разрушение границ между мирами (ср. в тех же календарных запретах: «…запрещались работы, сопряженные с использованием острых, колющих, режущих предметов, поскольку производимые ими действия с мифологической точки зрения угрожали будущему потомству, находящемуся на «том свете»: неродившемуся приплоду, зародышу в яйце, ребенку в чреве матери, культурному растению в семени. Возможность такого «межмирного» воздействия была обусловлена самим характером переломного периода, со свойственным ему разрушением границ между мирами, их взаимопроницаемостью, а также практически беспрепятственным «внедрением» «того» мира и «того» времени в текущую, земную жизнь. Например, в Полесье на Благовещение среди прочего запрещалось и вбивать в землю колышки (для заборов и изгородей), что на Черниговщине объясняли следующим образом: «Как забьешь колок, так забьешь прямо на тот свет. А это вредит скотинке и женщине беременной» (ПА, Ст. Яриловичи Репкинского р-на)»). Из этого проистекает опасность и неблагоприятность ранней весны как периода времени:«…основная черта периода — его неблагоприятность для человека и его окружения, ярче всего проявившаяся в исключительной «концентрированности» негативных характеристик ранневесеннего периода и хрононимов, их воплощающих. Такого количества негативно окрашенных хрононимов не знает, наверное, ни один другой фрагмент славянского календаря (даже святки!). Вероятнее всего, это свидетельствует не просто о переломном характере ранневесеннего периода, но и о том, что речь в данном случае идет о главной календарной границе (между старым и новым годом).

Само время в данном случае оказывается основным источником опасности и антагонистом человека, поэтому именно фактором «уродливого» времени мотивировано большинство запретов и регламентаций, соблюдаемых в ранневесенний период. Время, как мы могли убедиться, мыслится «волчьим» «хромым», «меченым», его следует остерегаться, ибо непосредственно от него исходит угроза человеку и его окружению .

Другая характерная черта ранней весны как периода календарного перелома — способность этого времени вызывать к жизни демоническое начало, скрытое в окружающем мире, обнаруживать во всем сущем вторую, темную сторону жизни (ср. представление о ведьмовстве как о своего рода оборотничестве), а также нарушать естественный ход вещей и вносить в жизнь черты хаоса и дисгармонии. Люди, таким образом, имеют шанс стать в это время ведьмами, покойники превращаются в вампиров и волколаков, из цыпленка вылупляется урод или демон; свекла оказывается редькой; гусь — курицей или аистом. В эти недолгие отрезки времени происходит материализация антимира и «вывороченная реальность» показывает свое лицо».

Однако здесь есть один чрезвычайно важный момент, а именно понятие амбивалентности (сосуществования в одном и том же явлении противоположностей) «переходного» в славянской мифологии: «с другой же стороны, «плохое» время (как и любое другое пограничное явление) в известном смысле амбивалентно, и некоторые его «порождения», возникшие где-то между «тем» и «этим» мирами и тем самым им обоим и принадлежащие, обладают уникальными, сверхъестественными чертами. Это и мартовский цыпленок, который может остановить градовую тучу, и чудесные капустные семена, кратковременно появляющиеся утром на Благовещение на вишневом дереве, из которых вырастает «отменная», невиданная капуста (Никифоровский 1897, 241, витеб.), а если вспомнить другие переломные даты календаря, то и цветок папоротника, распускающийся в купальскую ночь, и мн. др.».

То есть, прямо как по заветам китайских товарищей: «кризис» – одновременно и «возможность» и все такое. Пограничное время – это не только «плохое». Это – еще и «уникальное» и «сверхъестественное».

Немного о конкретных датах
Несмотря на то, что мы говорим обо всем ранневесеннем периоде времени в целом, какое-либо особое ритуальное поведение на протяжении всего периода – вряд ли возможно, тем более в современных условиях. И вообще, скорее всего, избыточно. Еще раз, концентрация внимания на «периоде» календаря нужна нам не столько для того, чтобы «размазать» какой-либо ритуал на протяжении всего периода, сколько для того, чтобы иметь гибкость в выборе конкретных дат. Вот как обстояли дела исторически: «…могло создаться впечатление, что календарный рубеж, о котором мы говорили в этой главе, есть некая абстракция, к тому же «размытая» и рассредоточенная на протяжении достаточно длительного периода времени: с начала февраля и едва ли не до апреля. Разумеется, в масштабах всего славянского этнокультурного континуума это, вероятно, и так. Однако если взглянуть на отдельные славянские традиции в более тесном приближении, то выяснится, что эта «размытость» мнимая. На самом деле в каждой относительно цельной и крупной этнокультурной традиции выделяется одна, реже две даты, вокруг которых аккумулируется основной «отрицательный потенциал» переломного времени. Относительно нейтральная у восточных славян первая неделя Великого поста на другом конце славянского мира (на Балканах) оказывается средоточием всего наиболее неблагоприятного, а вполне позитивное балканское Благовещение оборачивается совсем иной, опасной стороной в украинско-белорусском регионе.

В целом же «календарь» переломных периодов (в проекции на славянский мир) выглядит приблизительно следующим образом:

— русские и западные славяне — масленица и первый день Великого поста;

— Украина, Белоруссия, отчасти Карпаты — Благовещение;

— восточные Балканы, отчасти Карпаты — первая неделя Великого поста;

— во всех славянских традициях спорадически*— первые и последние дни февраля (Трифон, Сретение, Симеон, Матей, Касьян), а также 1 марта».

Несмотря на то, что данная заметка вообще не о конкретных датах, все же упомянем, напоследок, и их. В современных условиях, если отбросить даты из народного православия (которые перешли в календари родноверов), то что мы имеем?

Во первых, это весеннее равноденствие – не забываем о том, что описываемое выше Благовещение практически совпадает с ним по дате (http://novoyazychestvo.ru/s-ravnodenstviem-bratie.html);

Во вторых, это новолуния и полнолуния. По уже описанному мною методу (http://novoyazychestvo.ru/slavyanskij-n ... enkix.html) сопоставляем изменения среднесуточной температуры с ближайшей «пограничной» фазой луны;

В третьих, это может быть сочетание и того и другого (например, первая неомения после равноденствия, подобно тому, как у древних греков Новым Годом считалось первое полнолуние после летнего солнцестояния);

В четвертых, можно вообще не заморачиваться и ориентироваться на сугубо «внешние» даты (некоторое обоснование чему можно найти здесь http://novoyazychestvo.ru/tradicionnyj- ... endar.html) – например, на «светское» 1 февраля/1 марта или на ту же православную Масленицу, если она в вашей местности действительно общенародна. Дело в том, что современный (т.н. «Григорианский») календарь – сугубо солнечный, поэтому он стабильно соответствует происходящей в природе реальной смене сезонов года, зависящей как раз от солнца. Православная Масленица тоже походит. Несмотря на то, что дата Масленицы привязана к луне, эта лунная дата, в свою очередь (через Пасху и предшествующий ей Великий пост) привязана к весеннему равноденствию, так что для той же Сибири, например, Масленица довольно точно совпадает с фактической сменой времен года (внутри города, разумеется, – в тайге снег тает только в апреле).

Все вышеперечисленные возможные даты могут быть «расширены» до неких примыкающих к ним малых периодов времени – например, до недели или до 12 дней (что соответствует, в новогодней обрядности, – 12 дням наступающего года).

Так как мифологически значим все же период, а не какая-либо конкретная дата в нем, то наши руки в значительной степени оказываются развязаны. Ориентируйтесь на те даты, которые для вас, для вашей местности, наиболее близки к реальным изменениям в Природе. Сейчас я вижу это так: нечто в мире происходит, нечто меняется. При этом некие силы, скажем так, проявляются в нашей реальности. Мы можем проигнорировать данные перемены и сопутствующие им силы, с непредсказуемыми последствиями, а можем попытаться – хоть как-нибудь, хоть чем-нибудь, – уделить Им должное. Мы можем сделать это раньше или, наоборот, позже (но в пределах периода, разумеется), не суть. Надо просто выбрать некую дату (см. варианты выше) в текущем периоде и сделать все необходимое. Например, как вариант http://novoyazychestvo.ru/zhavoronki-i- ... etiki.html, но об этом стоит говорить отдельно.

Максим Сухарев

13.03.2020

» Что такое Славянское Кудесничество?
» Введение в Славянское Язычество. Жречество. Колдовство.
» Славяне! Весна!
» Став "Весна жизни"
» Став «Весна жизни»