История культивирования женьшеня

Женьшень настоящий впервые начали выращивать, по-видимому, еще в 1 в. до н. э. в северных районах Кореи. В этой стране он на протяжении почти двух тысячелетий был важнейшей статьей экспорта. В 1957 г. общая площадь плантаций женьшеня в КНДР составляла около 200 га; большая часть посадок была сосредоточена в провинциях Северный Хванхэ и Южный Хванхэ, при этом 135 га - возле г. Кэсон (Беликов, 1959). С 1 га получали 1,8-3,0 т сырого корня, а средний вес 6-летних товарных корней составлял 60-75 г.
В Китае культивировать женьшень начали несколько позднее, чем в Корее, во II-IV вв. н. э. (Gong Xichen, 1992). Первоначально выкопанные в лесу растения рассаживали в одном месте, опять же в лесу, и только потом стали оборудовать плантации с искусственными навесами.
В Японии женьшень настоящий выращивают с начала XVIII в. (Грушвицкий, 1961) из семян, привезенных из Кореи. Его производство было налажено в префектурах Нагано, Симане и Фукусима (о-в Хонсю). Выращенный в Японии женьшень часто называют японским женьшенем, забывая о том, что в Японии растет и культивируется действительно японский женьшень - P. japonicus C.А. Mey.
В Уссурийском крае китайцы занимались не только поисками дикорастущего женьшеня, но также доращивали и выращивали его. В 1890-1900 гг. они разводили его в районах рек Даубихе (ныне р. Арсеньевка), Судзухе (р. Киевка), Сучан (р. Партизанская), Улахе (р. Уссури выше впадения в нее Арсеньевки).
Частой была практика закладывания тайных, скрытых от любопытных глаз в таежной глухомани плантаций. Одну из таких плантаций, в которой насчитывалось более 20 растений женьшеня, подарил В.К. Арсеньеву его проводник Дерсу Узала. Уже в наше время были известны случаи обнаружения старых таежных плантаций, включавших иногда по несколько десятков корней (Малышев, 1991).
Наряду с получившими большое распространение мелкими делянками, которые обслуживались лишь несколькими работниками, существовали и немногочисленные крупные плантации, занимавшие значительную площадь и содержавшие до 15 тыс. растений (Кириллов, 1913). Р.К. Маак (1861) так характеризует плантацию женьшеня:
“Плантации помещаются обыкновенно в узких побочных долинах, в которых растения находят необходимые условия для своего полного развития - сырость и тень. На каждой плантации работает от 10 до 20 китайцев, смотря по ее величине, и им бывает достаточно дела в течение всего лета. Гряды под женьшень приготовляются весьма тщательно, из хорошей, черной, просеянной земли. Его частью сеют на них, а частью пересаживают сюда найденные искателями молодые растеньица, которые и достигают таким образом полного развития. И полученные из семян, и пересаженные растения бывают всегда размещены в большом порядке, а гряды аккуратно пропалываются в течение всего лета и тщательно поливаются. Для предохранения женьшеня от непосредственного действия солнечных лучей и от ветра над всем насаждением раскидывается еще род намета из белой ткани, с боков которого, особенно с той стороны, откуда чаще всего дует ветер, кладутся доски и хворост”.
А вот какой увидел небольшую женьшеневую плантацию А.Ф. Будищев (1883) во время экспедиции по исследованию лесов Уссурийского края, остановившись однажды на ночевку в китайской фанзе:“Здесь у них плантация женьшеня, которую, впрочем, мне не показали, боясь раскрыть свой секрет. Впрочем, вот что я увидел чрез ограду из высокого частокола, вставши для этого раньше моих хозяев-китайцев, у которых провел ночь: на открытом, но загороженном месте выкопано семь парников с удобренною, вероятно, землей и с очень тесными интервалами, над ними навесы шатром и параллелепипедом из благо толстого полотна; с некоторых парников навесы были сняты. Женьшень, вероятно, для придания мягкости его кореньям растет в тени и на очень жирной и унавоженной земле, отчего корни его не только мягчают, но и получают большое развитие в объеме; свет же дают растеньицам только самый необходимый, дабы не допустить их до цветения, истощающего сильно корни”.
И еще одно свидетельство, М.И. Венюкова (1868), в числе первых исследователей побывавшего в Уссурийском крае и первым перевалившим через Сихотэ-Алинь: “5 июля, поднимаясь от Добиху к Нынту по Уссури, которая здесь течет уже между горами, мы заходили на одну из многих находящихся здесь плантаций женьшеня, чтобы поближе познакомиться с культурой этого растения. Ферма, на которой мы были, имеет до 20 работников, исключительно китайцев, и принадлежит богатому купцу, живущему в Пекине... Более 30 гряд, длиной до 10 саженей и шириной около 1,5 аршин, засеяны драгоценным растением... Гряды эти прикрыты палатками или, правильнее, навесами из белой дабы, боковые стороны которых в известных случаях заставляются досками. Земля для гряд выбрана самая лучшая, черная, разрыхленная и просеянная. Огород обнесен забором и беспрерывно наблюдается сторожем, а для лучшего присматривания и расположен непосредственно у дома. Самый женьшень, разных возрастов, рассажен на грядах правильными рядами, и число корней его точно известно. Молодая трава растет свободно; когда же достигнет 4 или 5 вершков высоты, то подпирается палочками. Гряды полют и поливают с возможной тщательностью и старательно защищают от солнца, чему способствует, впрочем, и самое положение плантации между горами, часто одетыми туманом”.
Русские поселенцы стали культивировать женьшень, по-видимому, с самого начала заселения края. Так, есть сведения о том, что женьшень выращивали монахи Шкотовского мужского монастыря (Гутникова и др., 1963а).
Промышленное выращивание женьшеня в Приморье начал один из пионеров освоения края М.И. Янковский. В начале нашего века (1910 г.) он поручил специалисту-женьшеневоду Су-ни-ина, представителю фирмы “Тун-зюй-хо”, создать на полуострове Сидеми плантацию площадью более 1 га и сам принял в этом активное участие.
Записки М.И. Янковского, касающиеся выращивания женьшеня на его плантации, можно найти в работе геоботаника А.П. Саверкина “Геоботаническая характеристика Посьетского района юга Приморья ДВК”, хранящейся в архиве ДВО РАН (Фонд 1, опись 20, N 326. С. 209-215). Доступность фонда ограничена, и есть смысл привести записи почти полностью:
“Первые опыты по культуре женьшеня мы с женой начали в 1910 году посадкой 112 шестилетних корней. Корни были добыты и вывезены из хребта Сихотэ-Алиня. Эти корни были посажены на северо-западном склоне горы, заросшей лиственным лесом, в котором преобладает дубняк*. Береза должна быть изъята из состава лесного насаждения, так как она вредит женьшеню.
В этом лесу ведется высокоствольное хозяйство, т.е. периодически вырубаются деревья, дающие излишнюю тень и мешающие развитию соседних экземпляров. Молодняк также вырубается. Таким образом, между деревьями образуются свободные площадки для культуры женьшеня. В упомянутое время лес был в возрасте 35 лет, и на нем за этот срок не было ни одного пала, благодаря чему накопился довольно толстый слой черной, перегнойной земли.
Подпочва нашего участка - галька, пропускающая избытки влаги. Места с глинистой подпочвой непригодны для культуры женьшеня, так как глина не пропускает избытков влаги и вызывает заболачивание, весьма вредное для женьшеня.
Для посадки корней земля была перекопана на глубину 6 вершков, и из нее были тщательно выбраны все корни посторонних трав и кустарников. На возделанную таким образом землю посажены корни женьшеня на расстоянии 4 вершков друг от друга и 6 вершков ряд от ряда. Такие расстояния были приняты по совету специалиста-китайца. Но опытом последних лет выяснено,* Здесь же уместно сослаться на сообщение М. Савицкого (1991) об успешном выращивании женьшеня под дубовыми насаждениями. Эти наблюдения крайне важны, так как в естественных условиях в Приморье женьшень в дубняках обычно не встречается, и это служит причиной необоснованного убеждения, что его нельзя культивировать под пологом дуба. что посадку нужно производить гораздо реже, а именно расстояния корня от корня и ряда от ряда брать от 3/4 до 1 аршина. Посадку лучше всего производить в шахматном порядке. Корни зарывались плашмя, почти горизонтально, головками к спуску горы. На корни насыпалась земля в 1 вершок толщиной. После посадки поливка не производится. Для предохранения посадок от порчи животными вся площадь обнесена проволочной сеткой.
В 1911 году в конце апреля от посаженных корней появились зеленые ростки. В начале мая развернулись листья, и стебель женьшеня стал быстро расти. В июне на стебле было по несколько (3-4) боковых стеблей, сидящих концентрически на главном стебле, и на концах этих боковых стеблей развилось по пяти сердцевидных листьев. На конце более тонкого продолжения главного стебля в июне появились мелкие, зеленые цветы в виде зонтика, как у репчатого лука. К сентябрю на некоторых растениях появились семена в виде красных ягод, но большинство из них не созрело и вскоре отвалилось, так что в этом году не удалось собрать семян, т.е. цель, ради которой была произведена посадка, не была достигнута. Растительность диких трав между посадками женьшеня была так слаба, что полоть ее не было надобности.
Необходимо отметить, что в 1911 году некоторые корни совершенно не дали поросли. По выражению китайцев, они спали или отдыхали; но когда в сентябре мы их открыли, то они оказались свежими и на головках имели ростки. В 1913 году, весной и летом, погода была весьма благоприятна росту женьшеня, но с 1 августа началась засуха, вредно повлиявшая на рост растений и на созревание семян, которых в этом году собрать совершенно не удалось.
Семена же, высеянные в предыдущем году, всхода не дали совершенно.
В сентябре 1913 года мы вырыли 1 корень из посаженных в 1910 году. По виду стебля, он должен быть из средних по величине, но когда мы его вырыли, были приятно поражены: оказалось, что корень сильно развился, по виду он был в несколько раз крупнее тех корней, которые были посажены в 1910 году, имел очень сильный здоровый вид, с массой мелких отпрысков, которые расползлись в стороны и переплелись с соседними корнями. Благодаря этому при выкопке приходится повреждать отпрыски корней, что их сильно обесценивает в глазах покупателей китайцев. Это еще раз подтвердило нам непрактичность посадки корней близко друг от друга. В городе вышеупомянутый корень купил китаец-специалист за 8 руб. Этот результат укрепил нас в сознании хорошей будущности этого дела.
Весна 1914 года была очень сухая, и травы росли плохо, но женьшень к 15 апреля показал побеги, достигнув к 15 мая до 8 вершков высоты, которые вполне распустились и стали набирать цвет, несмотря на полное отсутствие дождей.
Около 10-го мая мы обнаружили, что семена, высеянные в 1912 году и не давшие в 1913 году совершенно всходов и считавшиеся нами поэтому невсхожими, дали всходы в большом количестве. Из 140 семян, высеянных в 1912 году, получилось 165 всходов. Это объясняется тем, что в некоторых ягодах было по 2 семечка.
. ..Необходимо отметить, что и здесь подтверждено, как общее правило, что семена всходят лишь во втором году после посева. Годовалые растеньица из грядок, на которых они высевались густо, пересаживались рядами в шахматном порядке, на расстоянии в 3/4-1 аршин - ряд от ряда и друг от друга. Посев семян женьшеня продолжался ежегодно с 1916 по 1920 год. За это время высеяно до 60000 семян, давших на 2 год после посева хорошие всходы. Посевы производились на грядках шириной в 1/2 аршина, длиной от 6 до 9 аршин, в зависимости от величины свободного между деревьями пространства. Земля вскапывалась на глубину 6 вершков, причем получались грядки, возвышающиеся над поверхностью земли вершка на 2. Посев производился рядами по 2 вершка семечко от семечка и по 4 вершка ряд от ряда, на глубину 1 дюйма. На зиму грядки прикрывались слоем листа. Из грядок на 3 год всходы пересаживаются. На 4 год от высадков уже получается от 3 до 8 семян и только от 10-12-летних растений мы получали от 50 до 100 семян.
В видах распространения культуры женьшеня среди русских земледельцев мы предоставили с 1914 года комиссионную продажу наших семян женьшеня Приморскому Обществу Сельского Хозяйства.
В довоенное время семена продавались по 1 рублю. При пробных продажах корней женьшеня в 1917 году, 18 и 19 году за корни в возрасте от 10 до 12 лет было выручено - за экземпляры средних качеств от 30 до 60 иен, а за отдельные лучшие экземпляры - до 100 иен за корень. Все наши старанья при культуре женьшеня направлены на то, чтобы предоставить женьшеню условия, возможно близкие к условиям его произрастания в диком виде. Женьшень, выращенный нами в таких условиях, ценится почти одинаково, как и женьшень, добываемый искателями-китайцами в тайге. Женьшень же, выращиваемый при огородной культуре, ценится гораздо дешевле.
Так как женьшень является предметом вывоза за границу, чем оказывается благоприятное влияние на торгово-промышленный баланс нашей окраины, то распространение его культуры заслуживает поддержки со стороны правительства и общественных организаций”.

К сожалению, надежды М.И. Янковского на дальнейшее развитие начатого им женьшеневого дела не оправдались. Во время гражданской войны, после эмиграции хозяев, плантация была заброшена и вскоре пропала.
Изучение биологии приморского женьшеня в природе и культуре началось в конце 20-х гг. в Южно-Уссурийском отделении Приамурского филиала Русского географического общества. Ботанический кабинет отделения стал первым на Дальнем Востоке научно-исследовательским учреждением биологического профиля (Засельский, 1979; Коляда и др., 1989). Руководила им Е.Н. Клобукова-Алисова, талантливая ученица известного русского ученого В.Л. Комарова, Президента Академии наук СССР с 1936 по 1945 г. На протяжении многих лет В.Л. Комаров поддерживал тесную связь с отделением и его ботаническим кабинетом, являясь куратором исследований, проводимых его сотрудниками в области систематики растений.
Ботаническое направление научной деятельности отделения было тогда приоритетным. Выпущенные в свет “Малый определитель растений Дальневосточного края” (1925) и 2-томный иллюстрированный “Определитель растений Дальневосточного края” (1931-1932) обрели большую популярность и сразу же стали библиографической редкостью. Впервые в крае на научную основу было поставлено изучение медоносных, кормовых, технических и ряда сельскохозяйственных культур. Большое внимание уделялось и лекарственным дикоросам, в том числе женьшеню.
Первые исследования этого растения приходятся на 1927 г., когда на хуторе “Кривой ключ” (в этом месте сейчас находится Горнотаежная станция ДВО РАН) были созданы две небольшие плантации женьшеня, насчитывавшие около 100 растений. Проводились в основном фенологические наблюдения. После перерыва, вызванного реорганизацией отделения, изучение женьшеня возобновилось в 1932 г. на созданной на его основе Горнотаежной станции, вошедшей в состав Дальневосточного филиала АН СССР. Неподалеку от Супутинского заповедника (ныне Уссурийский заповедник им. В.Л. Комарова) сотрудница Ботанического кабинета А.М. Скибинская заложила две плантации женьшеня, насчитывавшие около 700 растений (Архив ДВО РАН. Ф. 6, оп. 1, N 1). В 1935 г. появилось еще несколько плантаций. В течение 1934-1937 гг. были проведены исследования по фенологии женьшеня и условиям его выращивания (Гутникова, 1941; Куренцова, 1944).
В 1934 г. была заложена плантация женьшеня и организованы наблюдения в заповеднике “Кедровая падь” (Баянова, 1941).К этому времени началось изучение влияния женьшеневых препаратов на организм человека. Весной 1949 г. по инициативе председателя Президиума Дальневосточного филиала АН СССР профессора В.С. Сладкевича был создан Женьшеневый комитет (сейчас Комитет по изучению лекарственных средств Дальнего Востока), в задачу которого входило всестороннее изучение женьшеня как лекарственного растения (Брехман, 1990). Женьшень был включен в Государственную фармакопею СССР, а затем в фармакопеи ряда стран Европы и Америки.
В 1952 г. возобновились работы с женьшенем в Супутинском заповеднике, прерванные в начале Великой Отечественной войны. Под руководством тогда кандидата биологических наук И.Ф. Беликова развернулись исследования светового режима, агротехники, заболеваний женьшеня. Были созданы 2 плантации общей площадью 2,5 га; на одной из них женьшень рос под пологом леса, на другой осуществлялось его искусственное притенение. Всего на плантациях насчитывалось около 100 тыс. растений, за 1956-1959 гг. было собрано более 600 кг корня (Гутникова и др., 1963а). В 1952-1953 гг. опыты по выращиванию женьшеня были развернуты и в других регионах страны - под Москвой, в Прибалтике, на Украине, Кавказе. Позднее начали выращивать женьшень и в Сибири. Как правило, стартовым материалом для таких плантаций служили растения Приморской популяции ( Грушвицкий и др., 1989; Мельников, 1991; Малышев, 1991). Не везде культура женьшеня удалась. Хорошие результаты были получены на Кавказе в Тебердинском заповеднике (Малышев, 1991). Сравнительные характеристики роста женьшеня в различных регионах бывшего СССР можно увидеть на табл. VI.V.
Несмотря на фрагментарность, данные таблицы показывают, что и в далеких от РДВ регионах женьшень развивается не хуже, чем у себя на родине. Более того, в некоторых местах женьшень меньше страдает от заболеваний. Однако излишне жаркое и сухое лето часто приводит к сокращению вегетационного периода при выращивании женьшеня в континентальном климате.
С 1952 по 1959 г. большая плантация женьшеня существовала в Сихотэ-Алинском заповеднике в Приморском крае (Соколов, 1963), но здесь он рос плохо (на восточных склонах Сихотэ-Алиня условия для женьшеня неблагоприятны, и близко к морю он не растет). Поэтому весь растительный материал в 1959 г. передали в Супутинский (Уссурийский) заповедник. В 1958 г. опытная плантация женьшеня была создана на Сахалине (Крюкова, Зимина, 1966). Она функционировала в течение 7 лет, но дальнейшего развития культура женьшеня здесь не получила, поскольку растения повреждались ранними осенними и поздними весенними заморозками, а также сильно поражались ржавой гнилью.
В 1961 г. в Приморье, в Анучинском районе, был создан специализированный совхоз “Женьшень”, который использовал выращенный в Уссурийском заповеднике посадочный материал и многолетний опыт сотрудников Дальневосточного филиала АН СССР. Первоначальная площадь плантации женьшеня составляла 15 соток, на которых росли 12 тыс. сеянцев. Но уже через 3 года было высажено 80 тыс. молодых растений, выращенных из собственных семян. В 1979 г. было получено 165 кг семян женьшеня. В недавнее время площадь плантаций составляла 30 га. Здесь создан уникальный музей женьшеня, в котором хранится один из самых больших диких корней весом 419 г, найденный в 1980 г. охотником-промысловиком А.А. Курикой. Есть в музее и самый большой культурный корень; он был выращен сотрудниками Дальневосточной опытной станции ВИЛР Н.П. Смирновым, Н.С. Чабалой и Т.А. Латышевой; вес его составляет 700 г (Ковальчук, 1992). В фондах музея, существующего с 1979 г., сконцентрирован значительный материал по биологии, агротехнике и фармакологии женьшеня, собраны представляющие большой интерес этнографические сведения об использовании женьшеня аборигенами Приморья (Ивляков, 1989).
В настоящее время объем производства женьшеня в Приморье ежегодно снижается, в то время как в других странах увеличивается (табл. VI.VI). Основными поставщиками женьшеня на мировой рынок сегодня являются Китай, Корея, Япония, США и Канада. Известен опыт выращивания женьшеня в Австралии, Новой Зеландии и странах Латинской Америки (Baxter et al., 1994; Hosemans, 1994; Kirkland, Christie, 1994).
Главным пунктом мирового распределения женьшеня является Гонконг (But et al., 1994b). Для реэкспорта и местного употребления сюда доставляется свыше 90% американского женьшеня из Северной Америки, а также существенная часть азиатского женьшеня из Китая и Кореи. В начале 90-х гг. нашего столетия ежегодно через Гонконг проходило свыше 3 тыс. т корня.
Тайвань по объему купли-продажи уступает Гонконгу, но его роль в международном женьшеневом рынке тоже велика. Через этот центр проходят в основном 3 вида женьшеня: P. ginseng, P. quinquefolium и P. notoginseng. Традиционно на рынке доминировал корейский женьшень, но выявляется тенденция к выдвижению на 1-е место женьшеня из Японии. Американский женьшень из США и Канады поступает для перепродажи преимущественно в Гонконг, тогда как американский женьшень, произведенный в Китае, экспортируется преимущественно через Тайвань.
Важной тенденцией женьшеневого рынка является неуклонное увеличение вклада североамериканских поставщиков в мировую продукцию женьшеня. Это явление имеет продолжительную историю. Как уже отмечалось, почти сразу после своего открытия в 1716 г. американский женьшень стал предметом активного экспорта; сначала дикорастущий, а затем и культивируемый, он отправлялся преимущественно на восточно-азиатский рынок. К 1973 г. доходы от продажи дикорастущего и культурного корня за границу приблизились к 9 млн дол. Но к этому времени запасы дикорастущего женьшеня в Северной Америке намного сократились, он был внесен в список растений, нуждающихся в охране (1973 г.). В результате этого он подпал под действие правил, регулирующих международную торговлю редкими видами, Приложение II (Convention on International Trade in Endangered Species - CITES, 1973 г.).
Потребность в культивировании ценного растения, однако, стала очевидной еще раньше. По-видимому, первые в США попытки выращивать женьшень были сделаны Джорджем Стентоном примерно в 1885 г. Его сад в Апулиа Стейшн, штат Нью-Йорк, был ядром американской женьшеневой промышленности. Для обеспечения необходимого затенения Стентон сконструировал реечный навес, который пропускал примерно 30% солнечного света. С 1900 по 1914 г. район вокруг Пальцевых озер (Finger Lakes) был центром “женьшеневой лихорадки”, которая затем распространилась на Средний Запад США. С 1905 по 1914 г. еще одним центром женьшеневого промысла был г. Шардан, штат Огайо. Врач А. Хардинг из Колумбуса стал культивировать женьшень в 1899 г. и вскоре добился значительных результатов. В 1903 г. он предпринял поездку в Корею для сбора информации о существующих там способах культуры женьшеня.
В 1985 г. было организовано Американское общество женьшеневодов. Сейчас плантации американского женьшеня существуют в штатах Нью-Йорк, Огайо, Пенсильвания, Теннесси, Кентукки, Индиана, Мичиган, Иллинойс, Айова, Миссури, Северная и Южная Каролина, Висконсин. В 1986 г. в Соединенных Штатах весь урожай культивируемого корня был равен примерно 400 т. А в 1990 г. только в штате Висконсин урожай корня пятилистного женьшеня составил почти 600 т. Увеличилось число работ, касающихся биологии, распространения и выращивания этого растения ( Carpenter, Cottam, 1982; Lewis, Zenger, 1982; 1983; Konsler, Shelton, 1984;1990). Сейчас ведущим в производстве женьшеня в США является штат Висконсин, а небольшой поселок Марафон-Сити, расположенный в его центре, получил титул “женьшеневой столицы США” (American ..., 1992). Согласно Регистру предприятий пищевой промышленности (Thomas Food Industry Register) в США производством и распространением женьшеневых препаратов занимаются 26 фирм из штатов Калифорния, Мериленд, Нью-Джерси, Нью-Йорк, Орегон, Пенсильвания, Теннесси, Висконсин.
В Канаде также наблюдается бурный рост интереса к выращиванию женьшеня пятилистного на крупных промышленных плантациях и фермах. В 1984 г. здесь была создана Ассоциация женьшеневодов (Ginseng growers Association), имеющая целью всестороннее изучение биологии этого растения и совершенствование методов его агротехники. В Канаде его выращивают главным образом в провинциях Британская Колумбия и Онтарио. Общая площадь плантаций пятилистного женьшеня в Канаде составляет более 1000 га. Производство женьшеня в канадском штате Британская Колумбия стартовало в 1982 г. с общей площади плантаций около 2 га, которая к 1994 г. увеличилась до 730 га (Oliver, 1994). При этом в компании Чай-на-та (Британская Колумбия) площадь только одной плантации достигает 200 га, что приблизительно равно всей площади под женьшенем в Северной Корее в середине века. В 1990 г. там произвели, в пересчете на сухое вещество, 3,3 т корня женьшеня, а в провинции Онтарио - более 200 т (Proctor, 1992).
Большим масштабам соответствует применяемая на североамериканском континенте индустриальная технология. Там давно отказались от пресловутых деревянных навесов, изобретенных более чем тысячу лет назад. Женьшень выращивают под плетеным в сетку полимерным покрытием черного цвета, которое пропускает заданную часть солнечного света (30-40%). Покрытие покоится на прикрепленных к столбам канатах на высоте 2,5-3 м, чем обеспечивает возможность применения любой сельскохозяйственной техники. Различные варианты навесных орудий и специализированные машины для опрыскивания, обработки и уборки выпускаются в зависимости от нужд фермерских хозяйств. Разработана также экологически чистая процедура предпосевного освобождения поля от сорняков и вредителей, последействие которой наблюдается в течение 3-4 лет. Поскольку американский женьшень редко выращивают дольше 3 сезонов, расходы на прополку сводятся к минимуму. Благодаря всему этому качество женьшеня постоянно растет, а себестоимость продукции падает. В настоящее время только южно-корейский женьшень может составить американскому хоть какую-то конкуренцию. Однако и его перспективы не безоблачны: уровень индустриализации женьшеневого производства в Корее ниже, чем за океаном.

Горько сознавать, что Р о с с и я , располагающая огромным опытом изучения биологии и выращивания женьшеня, единственная страна, на территории которой женьшень растет естественно, оказалась практически вне сферы мирового женьшеневого производства. Те несколько сотен килограммов культивируемого женьшеня, которые ежегодно производятся у нас, не могут повлиять на мировую конъюнктуру. При этом производство в совхозе “Женьшень” сокращается. В 1987 г. во всей стране государственными предприятиями было заготовлено только 3645 кг корней женьшеня, из них 3425 кг пришлось на Дальневосточный регион (Малышев, 1989). В 1994 г. в Приморье не было произведено и половины этого количества, причем большая часть выкопанных корней осталась у женьшеневодов.

Еще недавно не было такого уголка в нашей стране, за исключением, быть может, районов Крайнего Севера, где не было бы энтузиастов-женьшеневодов, общее число которых к концу 80-х гг. составляло 20 тыс. человек. В 1989 г. выращивание женьшеня практиковалось в 12 республиках бывшего СССР, за исключением Туркменистана, Таджикистана и Азербайджана (Малышев, 1989). Наибольшее развитие женьшеневый промысел получил в Российской Федерации, на Украине и в Белоруссии. Получили распространение клубы женьшеневодов-любителей, проводились ежегодные совещания, на которых информацией по выращиванию целебного корня обменивались сотни людей. В Приморье такой клуб под названием “Женьшень” был создан в 1981 г. по инициативе В.П. Баяновой (Ковальчук, 1992).
Но эти мелкие частные хозяйства и объединения также обречены. Во-первых они ориентированы на традиционно высокую цену, свойственную приморской популяции женьшеня, и в особенности дикорастущим растениям. Именно это в свое время лишило производителей стимула к снижению себестоимости продукции. Во-вторых, они ориентированы на внутренний рынок, а он переживает кризис, производство падает. Кроме того, упущения во внешней политике сделали возможным проникновение на территорию РДВ китайских производителей с их дешевыми семенами и их более развитой агротехникой. Так что как бы ни был слаб внутренний рынок, но и он отрезан от российского женьшеневода. В-третьих, слава дикорастущего приморского женьшеня так велика, что многие производители рассчитывали проникнуть на международный рынок как бы в кильватере этой большой известности. Реальным основанием для этого были “дорощенные” формы корня. Однако браконьерская добыча и контрабандный вывоз дикорастущего корня за рубеж сильно пошатнули былую славу приморского продукта. Особенно дурную услугу нам оказала торговля подпорченным и плохо обработанным корнем, поспешный сбыт по демпинговым ценам - обычные спутники незаконной торговли.
Возможно, положение еще не вполне безнадежно. Однако самотеком дело явно не поправится. Создание конкурентоспособной отечественной женьшеневой промышленности без государственной опеки не представляется возможным. Какая бы последовательность мер не предлагалась, движение вперед будет возможно лишь после преодоления негативных тенденций, перечисленных выше. Наибольших результатов можно ожидать от органического сочетания местной специфики продукта и быстрой индустриализации производства.